Я видел, как, освещенное почти что детским восторгом, загорается лицо Никлауса при одном только взгляде на витиеватое символичное «М», что украшало постаменты этого города. Я слышал тихий, довольный смех Ребекки, прерывающийся в тот же момент, стоило ей осознать, что она больше не одна в помещении. В такие минуты гораздо проще было притвориться совершенно глухим (и слепым, к тому же), позволяя сестре иллюзию забвения, в которой её тайные отношения с Марселлусом только таковыми и оставались.

  Разумеется, убедить в том же Никлауса было бы гораздо сложнее — всё-таки, к своему протеже он всегда испытывал особую привязанность, граничащую с собственнической, — но пока брат был так увлечён окончательным становлением нашей семьи в Новом Орлеане, можно было не беспокоиться.

  Спустя столько лет, этот город наконец-то мог зваться нашим домом; тем самым оплотом, способным удержать на расстоянии врагов, или же — в зависимости от их решений, — превратиться либо в стол переговоров, либо могилу.

  Новый Орлеан был нашим.

  Позади остались дни хрупких перемирий и взаимной вражды с прочими сверххестественными существами, жившими на этих улицах. Впервые за сто пятьдесят лет, что мы пробыли здесь, нам удалось выстроить тот самый мир, обещающий защиту и лишающий необходимости оглядываться через плечо, ожидая кинжала в спину.

  По крайней мере, так мне нравилось думать.

  Мир был привнесён в город, ставший надёжным укрытием от охотников, но не в нашу семью: как же, когда два гроба в подвале резиденции по-прежнему хранили в себе тела наших братьев? Вернуть их к жизни в мир, где нам всем больше ничего не угрожает, мне казалось не столько логичным, сколько той самой протянутой оливковой ветвью, способной положить начало к исцелению Майклсонов.

  Конечно, я знал, что ничего не будет просто. Я знал, что горячность Кола обязательно столкнется с импульсивностью Никлауса, способная привести к полноценной драке и разрушению половины квартала. Я смел лишь предполагать, во что выльется ненависть Финна, презирающего свою сущность, но успевшего провести в проклятой коробке гораздо больше времени, чем вне её.

  Но не предполагал я, что всё закончится так.

  Дом Майклсонов не должен был вновь становиться разделённым; не когда мы только-только смогли добиться того, что всегда желали. Брат не должен был — снова! — идти против брата, а в городе не было место тяжело повиснувшему напряжению между его жителями. Ведьмы против вампиров — как всегда, впрочем, пусть открыто никто не смел выступать.

  Оставалось только дождаться времени, когда свой ход сделают оборотни, которых Никлаус просто обязан был привлечь на свою сторону.

  Я видел пренебрежение, сквозящее в глазах одного брата, и гордость — у другого, и всё чаще ловил себя на мысли, что покинуть, как того всё чаще стала желать Ребекка, плохой идеей не казалось. За века попеременные роли няньки и рефери для каждого из них успела изжить себя, пусть опасение за благополучие всех, кто окружал мою семью во время подобных разладов, было вполне особоснованным.

  Я мог уехать.

  Временно — ведь Новый Орлеан по-прежнему звучал домом для меня, и надолго отлучаться действительно не хотелось. Только, к своему бесконечному сожалению, я прекрасно знал, насколько один мой брат боится остаться в одиночества, предпочитая любые методы, способные лишить его этой участи, и насколько второй ненавидел одну только мысль о кинжале в своём сердце и очередных десятилетиях, навсегда отнятых у него.

  Не было ничего необычного в том, чтобы Кол предпочёл ведьм своей семье, до раннего утра развлекаясь с ними в отдалённых особняках и на городском кладбище. Глупо было бы не ожидать от него ответного хода, хотя бы чтобы просто досадить Никлаусу.

  По крайней мере, это тоже замечательно отвлекало внимание последнего от небольшого секрета Ребекки. Мне же оставалось только надеяться, что эти два олуха не поубивают друг друга, и, подобно сестре, тоже время от времени покидать резиденцию.

  Если никто не удивлялся тому, в каком восторге Кол был от ведьм, то моя собственная лояльность вполне могла вызвать несколько вопросов. Мне самому, пожалуй, поначалу было не по себе — после фиаско, случившегося в начале прошлого века из-за беспечности Никлауса, свои отношения с Ковенами Нового Орлеана я старался удерживать исключительно деловыми.

  Впрочем, Ровена МакЛауд не принадлежала ни к одному ковену.

  Эта женщина, не так давно прибывшая из Старого Света, была яркой и насыщенной, словно выдержанное вино, с весьма узнаваемыми нотками хитрости и коварства. Для меня, успевшего привыкнуть к мысли о ковенах, совершенно восхитительной была мысль, что она предпочитает собственную независимость и свободу всему остальному.

  Легкую улыбку сложно согнать с губ: моя сестра либо возненавидела бы Ровену, либо стала бы ей лучшей подругой. Но не моя ли это карма — быть искренне заинтересованным в женщинах, что горят ярко, не боясь обжечь никого вокруг?

  К нашему обоюдному везению, впрочем, этот интерес оставался исключительно дружеским.

  — Ко всеобщему удивлению должен сказать, что Никлаус не всегда является эпицентром моих... проблем, - усмехаюсь, проходя вглубь комнаты. Мне уже давно не требуется разрешение, чтобы переступить порог дома, но я знаю слишком хорошо, насколько Ровена ценит свою безопасность. — Тем более, что его убийство потребует достаточных хлопот в своей подготовке, - уже не говоря о том, что на моего брата зачарованные кинжалы совсем не действовали.

  Всё же, семейные ценности в этой семье за последние десять веков несколько вымылись. Как бы не хотелось мне верить, что что-то ещё можно вернуть на круги своя.

  — Однако, - я присел на диван напротив Ровены, равнодушно глядя на её бренди. Предпочтения в алкоголе у этой женщины были весьма изысканными, и мне хотелось их встретить достойно. — Я сомневаюсь, что тебе будет интересно об этом слушать. К тому же, я пришел не с пустыми руками, - улыбаюсь, ставля на столик между нами бутылку Шато Лафит 1887-го. Пусть провести вечер за распитием хорошего красного не кажется такой уж плохой идеей, особенно — в компании ведьмы, общением с которой я наслаждался не один месяц, планы у меня всё-таки были другими.

  Рядом с бутылкой аккуратно ложатся два билета в театр, с выкупленной ложей-бенуар на двоих. С тем, что происходило в жизни настоящей, иногда хотелось ненадолго избежать неприятностей, погрузившись в пьесу.

  — Составишь мне компанию на этот вечер? - произношу с теплотой в голосе, наконец-то расслабленно откидываюсь на спинку дивана. В конце концов, за последние полтора века возможности развлечений в Новом Орлеане только возрастали, и с Ровеной разделить их мне искренне хотелось.

Адское пламя, крики, мучения..Собственные мучения!..
     Кажется, отголоски того безрадостного прошлого, через которое ей пришлось пройти, по-прежнему отдавались в висках ноющей болью. Но эта боль была даже приятной: в конце концов, она была лишь воспоминанием, и Кэтрин собиралась приложить все усилия к тому, чтобы таковым она и оставалась.
     Возвращение к жизни походило на глоток свежего воздуха после двадцатичасового рабочего дня, проведённого в шахтах, только её глоток казался раз в двадцать свежее. Она ощущала себя лучше, чем когда-либо, и даже лёгкий голод не казался омрачающим фактом – он очередной раз доказывал одну невероятно приятную истину – Кэтрин Пирс снова была жива! Вот только тот голод, который она испытывала, не был сравним с человеческим — тем мерзким и противным ощущением слабости и зависимости от постоянного употребления человеческой еды, без которой силы покидали непростительно слабое тело девушки. Это не шло ни в какое сравнение с тем, что она имела сейчас – да и вообще последние несколько сотен лет, до того момента пока кучка без пяти минут школьников не отправила её в ад. Она снова была вампиром. Сильным, решительным, смертоносным созданием, которое прямо сейчас отправило бы несколько человеческих душонок на тот свет, если бы не одно «но».. И это но стояло прямо за её спиной.
     -Какая приятная встреча, — расплывшись в своей привычной улыбке, брюнетка обернулась, натыкаясь взглядом на мужчину, силу которого можно было ощущать практически на физическом уровне. –Ваше Величество, — с долей сарказма обратилась к нему Кэтрин, слабо склоняя голову в знак уважения к «королевскому» статусу стоящего перед ней – нет, язык не повернулся бы назвать его человеком, хотя сейчас он походил на такового – бога.
     Пирс прекрасно знала, что Кад обладает властью вернуть её в Ад прямо сейчас, но возвращаться туда девушка совершенно не собиралась. Более того, желание отправить туда «кое-кого» получше, возрастало в ней с каждой секундой.
      -Слышала, ты коллекционер, — намекая на души, которых в Аду было несчитанное множество, начала Кэтрин, складывая руки на груди и делая один шаг в его сторону. –Я могла бы тебе в этом помочь.
     Наверняка, Кад и сам прекрасно понимал, что женщина, стоящая перед ним – одна из многих, кому он обязан пребыванием в своём царстве такого количества темнейших душ, ведь за свои несколько сотен лет, Кэтрин отправила ему достаточно эксклюзивных «экземпляров», которым, нет сомнения, быстро нашлось место в общем котле.
     -Хочешь заключить со мной сделку? – непроницаемое лицо мужчины не выражало особых эмоций, поэтому внутренне Пирс заметно напряглась: она должна была убедить его в том, что полезна ему. И в этом, честно говоря, она почти не лукавила.
      -Мне нечего терять, — разве что свою жизнь…опять. И даже теперь — хоть Кэтрин часто врала, когда ей это было выгодно — она говорила правду. Утаивать от Када истинные намерения вампирше не было смысла, ведь их с ним интересы во многом совпадали. Она потеряла всё, что любила. А любила она немного: свою жизнь, которую ей удавалось спасать на протяжении многих веков, и свою дочь, которую у неё отобрали, едва та появилась на свет. Из-за второго своего приоритета Кэтрин однажды потеряла первый. Да, кучка «героев», решивших, что они заслуживают право на счастье больше, чем она, решивших, что они действуют благороднее, чем она обычно, поступили с ней отвратительно: заманили её в смертельную ловушку, поставив на кон прощание с собственной дочерью, которую так безуспешно искала Кэтрин много лет. И после этого эти люди считают себя лучше других?
     Тогда, увы, Пирс прекрасно знала, на что шла. Она понимала, что это – конец, и это, пожалуй, был единственный день в её биографии, когда что-то – а в данном случае это была её дочь – оказалось важнее, чем её собственная жизнь. Да, Кэтрин Пирс, привычно сбегающая от проблем – причём сбегающая очень успешно! – осталась, зная, что это будет её последнее решение в этой жизни. Тогда она ещё не знала, что у неё появится шанс вернуться. И теперь, когда он всё-таки появился на горизонте, она собиралась вцепиться в него острыми коготками и не отпускать. Теперь в приоритетах снова была лишь собственная жизнь, а также желание отомстить обидчикам за всё то, что ей пришлось пережить: начиная с потери дочери, заканчивая теми муками Ада, через которые она проходила снова и снова в течение последних лет.
      -Я не хочу обратно.. – несмело озвучила свои опасения Кэтрин, но тут же исправилась и на лице её вновь заиграла кокетливая улыбка. –Конечно, тот «мир» создан со вкусом, но для меня там слишком.. – девушка словно пыталась подобрать подходящее слово, чтобы и не обидеть хозяина, и описать свои ощущения. -..душно. Возможно, мы могли бы стать..напарниками? – ещё один шаг, и вот Кэтрин уже оказалась напротив Када лицом к лицу. Ей не было страшно – что могло быть страшнее, чем возвращение в Ад?– поэтому она держалась довольно уверенно для человека, разговаривающего с самим «дьяволом». –У меня есть несколько претендентов, которым самое место в Аду, — многозначительно сообщила Пирс, осторожно убирая с плеча мужчины невидимую пылинку. Было видно, что её обаяние на него не действует, но это не сильно расстраивало вампиршу – по крайней мере, внешне. –Так мы договорились? 

Столько событий произошло, что Винчестеру хочется выйти куда-нибудь и проорать на весь мир, через что ему пришлось пройти. Брат несколько раз был на грани смерти. Даже умирал, но возвращался обратно. Или Дин его возвращал под условием сделки с демоном. Казалось бы, они прошли через все врата ада и смогли преодолеть все сложившиеся трудности. Точно можно запомнить момент, когда им временами было и хорошо.  Например, Рождество вместе, воспоминания о котором были из прошлого неприятными, но смогли эту часть истории упустить и направить на празднование. Или даже успевали насладиться своей жизнью. Дин то время, когда Сэм попал в ловушку с Михаилом и Люцифером, а Сэм, когда Дина с Кастиэлем занесло в чистилище. Тогда они рассчитывали на спокойную жизнь, которой у них никогда не будет. И будет ли она такой же у тех, кто с ними рядом? Очень верится с трудом. Да и кто вообще был уверен, что твари и призраки дадут им житья после того, как охотники большую часть их сородичей уничтожили. Теперь убегать было некуда и бой принимать придется в любое время. И боги им определенно не помощники. Тем бы кто помог. Кастиэль сам говорил, что Бог пропадал большее время и никто его никогда не видел. А что будут делать ангелы или архангелы? Только управлять тем, чем управлять им не дано. Да и мир тьмы не был так приспособлен к правлению Кроули. Он хоть время от времени своих слуг не выпускал с поводка. Хоть некоторые то плюсы.
Но наступают времена, когда не все устраивает охотника, даже рядом со своими близкими. Все равно найдется кто-то, кто начнет веять раздор в отношениях. И это стала Ровена. Ведьма будто вписалась в их жизнь, как постоянный гость. И уходить она точно не планировала. По крайней мере, сейчас точно. Но не это так злило Винчестера. А то, как ловко Сэмми попался под ее удочку. Так ею был впечатлен, что ничего вокруг не замечал. Временами пропускал мимо ушей важную информацию, посматривая на женщину, переспрашивал то, что говорил ему брат. И Сэм точно был готов водить ее с собой везде. Еще бы приковал ее к себе наручниками, чтобы уж точно не потерялась где-нибудь. Это очень не устраивало Винчестера. Он за это долгое время привык, что они действовали вдвоем, или втроем, если считать Каса, который не занят своими делами на небесах. Всех новеньких Дин воспринимал с недоверием. А Сэм принял, как нужно. Заулыбался глупо и готов был продать все, что ему важно, лишь бы гостья рядом была.
Бесииит…
Мысли взрывались адским пламенем. Дин уже разговаривал с Сэмом. Но что обсуждать с тем, кто кроме своих мыслей ничего не воспринимает. И так каждый раз. Сколько раз ему Винчестер говорил про Руби и сколько раз тот в ответ кидался подтверждениями, что демон помогает ему победить Лилит и к тому же любит его, как никто не любил. Только вот в такую любовь верить сложно, когда на кону стоит все человечество. Так что Дин мало чему уже верил. И почему-то считал, что Маклауд тоже начнет использовать охотника в своих не благих целях. Так что старался не оставлять их наедине. Как бы они не старались от него прятаться, комнат в убежище было не так много. К и тому же Дин сам обустраивал и рассматривал каждую, чтобы понять, как их можно использовать и в качестве чего. Явно парочка не пойдет в зал пыток или тренировок. Там не так-то удобно прятаться и тем более уж заниматься своими делами. А свою комнату Дин и вовсе закрыл на ключ. А то, кто их знает. Но если увидит их на своей кровати, то тут же получат оба.
Сегодня Винчестер возвращался один с дела. Его задачей было осмотреть новое тело, чья душа пострадала от какой-то неведомой твари. В больнице его продержали некоторое время и не пускали к трупу. А затем ушло время на возвращение. По дороге успел купить пирог и некоторые продукты. На ведьму он точно ничего не рассчитывал. У нее есть и свои способности, чтобы оторвать свой магический зад, и приготовить что-нибудь себе поесть. К тому же магия ей в помощь. Но какой шок был, когда пришел он и увидел ведьму снова чуть не в объятиях брата. Явно неисследовательскими работами они были заняты. Возможно, можно так назвать, но точно не по их делу. Это точно выглядело уже за наглость. Оставлять их для дела по убийству полицейского, а они там своими извращениями занимаются. Еще бы чуть-чуть и было бы поздно. Пришлось бы оттаскивать их друг от друга. Тогда и нож пригодился бы. И полетели бы головы. Так что сейчас Дин сдержался и пошумел пакетами перед тем, как приблизился к ним. Пришла пора говорить не только с Сэмом. То он и делает. Ставит пакеты на стол и подходит к парочке.
— Идем, нужно поговорить. А ты работай, Сэмми. Нам срочно нужно знать, кто убил того копа. Возражения не принимаются. А мы потолкуем немного, - сфальшивил, натянул улыбку, конечно, но все же увел Ровену от брата хотя бы сейчас. А куда еще можно ее увести, чтобы не слышал Сэм? Только гараж. Импала будет единственным свидетелем их разговора. Его детка точно не станет распространяться в этих делах. К тому же интересно узнать, что Винчестер вообще считает про них. И это явно не приветствующие речи, которые благословляют их на будущее и любовь.
— Ты что, черт возьми, творишь? Голову моему брату решила запудрить? Я против этого. Оставь его в покое. Хватило ему отношений с демонами. Зачем все это нужно тебе?

Маринетт подходила все ближе, продолжая раскручивать йо-йо, пока не подошла почти вплотную. Героиня не ошиблась – незнакомка действительно была красива – стройная, статная, ее движения были плавными и грациозными. Походка выражала уверенность. Одежда подчеркивала изгибы тела, лицо скрывала маска, но взгляд был открытым и ясным.
Взгляд небесно-голубых глаз…. Словно летнее небо… или гладь лесного озера.
Незнакомка не стала задержаться и утруждать себя долгими объяснениями. Она лишь ответила, что не понимает ничего из мной сказанного. И она спешит. Спешит, потому что тоже собирается разыскать демона. Но одни ли у нас с ней цели? Я хочу… точнее я должна спасти человека от завладевшей им акумы. А какая цель у нее? Найти и уничтожить?
— Постой, подожди! – произносит темноволосая, прекращая атаку. – Ты ведь не знаешь ничего! Не знаешь, какой это демон! – крикнула героиня, но девушка со скоростью молнии исчезла из вида. И я ничего не знаю о демоне. А теперь еще и не понимаю, откуда на моем пути возникла эта незнакомка. И Супер Кота сегодня не было. Я совсем запуталась.
Маринетт начинает чувствовать, как ее охватывает чувство беспокойства. Она снова возвращается к тому, с чего начинала. То самое ощущение, что она не справиться…что она не та, кто нужен Парижу.
Задерживаться сейчас бессмысленно, и Леди Баг это понимает.
Темноволосая снова проверяет передатчик. Сообщений нет.
Вздохнув, Маринетт вновь раскрутила свою «игрушку». Несколько пролётов по крышам – и вот она на балконе своей мансарды.
— Перевоплощаюсь, — говорит жительница города, и маскировка спадает.
Перед собой она видит маленькое существо, которое она аккуратно подхватывает в ладони.
— Тебе необходимо восстановить силы, Тикки, — говорит девушка и опускает квами на мягкое покрывало. – Тсс! Я тихонько проберусь на кухню. Уверена, папа оставил что-то вкусное.
Скоро брюнетка возвращается в свою комнату.
— Приятного аппетита, Тикки. Шоколадный брауни-залог отличного квамичувствия, — подмигнув, говорит Дюпен-Чен.
— И всё-таки, это так странно. Немыслимо. Та девушка. Она тоже носит костюм и маску
— Ты думаешь, что она может быть одной из тех, кто владеет талисманом? – спросила брюнетка у квами. Я, конечно, отнеслась к ней недоверчиво, даже враждебно, но она не кажется мне злодейкой. Скорее, одинокой. Я чувствую в этом родство с ней – тоже не могу рассказать свою тайну.
— Не знаю, Маринетт, — тоненьким голоском отозвалась квами.
— Давай отдыхать, Тикки. Завтра будет новый день. Сегодня столько всего случилось! Нужно переосмыслить и выделить главное, — чуть зевнув, сказала Маринетт.
— Спокойной ночи, — с улыбкой говорит пожелание супергероиня, погружаясь с царство Морфея.
Утром Маринет поняла, что никак не может сосредоточиться.
— Я плохо спала, Тикки. Мне снились то демон, спаливший Париж, то незнакомка в красной маске.
Парижанка спускается на первый этаж и поспешила к столу. Какой восхитительный аромат миндаля! У папы, наверное, особенный заказ, — с задумчивым лицом говорит Маринетт.
— Доброе утро, мама, — здоровается дочь, усаживаясь на высокий стул.
Чуть подтолкнув коробку хлопьев, девушка задевает тарелку свежих фруктов. Содержимое рассыпается, задев бутылку со свежим молоком. Жидкость начинает стекать на пол.
От осознания своей неуклюжести, девушка закрывает лицо руками.
Я самая настоящая ходячая катастрофа.
— Прости, мама, — с виноватым видом говорит Маринетт. – Лучше пойду в школу. Алья хотела со мной чем-то поделиться.
Брюнетка, запыхавшись, вбегает в класс следом за подругой.
Не удержавшись, девушка поскальзывается и падает вперёд.
И этим не преминула воспользоваться ее «заклятая» подруга.
Хлоя Буржуа просто ни минуты прожить не может, чтобы не высмеять людей.
А я — главный предмет для насмешек.
Алья уже собирается ей ответить, но Маринетт перехватывает руку.
Наверное, это неприятность отразилась бы на душе девушки, повиснув тяжелым грузом, но она предпочитала не давать блондинке новых поводов для издевательств.
— Всё нормально, Алья, — успокаивает подругу брюнетку. – Хлоя не стоит того, чтобы тратить на неё время, которое можно использовать для более приятных вещей.
Собрав рассыпанные учебники, студентка садится за парту. Услышав голос молодой девушки где-то поблизости девушка внезапно вздрагивает и поворачивается в сторону голоса.
Голос кажется мне знакомым… да нет, не может быть. Я просто не выспалась, — отгоняет мысли студентка.
— Алья, — чуть подтолкнув плечом, спрашивает она рыжую собеседницу. – У нас в классе новенькая ученица? Ты что-то слышала о ней? Ну же, я знаю, что ты всегда в курсе новостей. Знаешь, может попросишь у неё интервью для блога? А потом сходим в кино и поедим мороженое. Как тебе план?
А ей легко дается общение с противоположным полом. Вот бы я так смогла!